Как странно, что Бог...*

* - выбрал евреев (У.Н. Ивер) (W.N.Ewer)

Двадцать третья глава книги Дугласа Рида
«Беспредельное бесчестье» (Disgrace Abounding) (1939 год)

В один из весенних дней 1938 года, будучи в Лондоне, я отправился на встречу высопопоставленных чиновников в Уайтхолле. Посколько я прибыл туда за полчаса раньше назначенной встречи, то пошел в закусочную, и это единственное занятие, которым можно себя развлечь в Лондоне, если добраться куда-нибудь за полчаса ранее установленного срока, и заказав себе чашку дымящейся, коричневой, теплой жидкости, которую они зовут кофе, услышал оклик - «Рид!» - обернувшись, я увидел в углу моего вечно дородного знакомого, которого мы назовем, Блюменлеви.

Впервые я встретил его в Берлине, за несколько лет до того, как к власти пришел Гитлер. Тогда он был состоятельным и важным, и никто, и менее всего он сам, казалось, и не вспомнил бы, что он не немец. Он был частью Берлина и, вероятнее всего, собирался окончить свои дни в этом городе. Но позже к власти пришел Гитлер, и Блюменлеви переехал в Вену и внезапно превратился в рожденного в Австрии великого австрийского патриота и сделал все возможное для защиты независимости Австрии до последней капли чьей-нибудь чужой крови, и горячо восхищался Муссолини, истинным диктатором , но не тогда, когда последний превратился в антисемита, потому что, после убийства Дольфуса, направил дивизии на перевал Бреннер и заявил, что он не потерпит насилия над Австрией. «Зачем ты, англичанин, споришь с этим великим человеком? - спрашивал меня Блюменлеви. – Это же безумство!»

А когда Муссолини стал другом Гитлера, то Блюменлеви, вдруг, сделался пламенным австрийским монархистом и настаивал на немедленном возвращении молодого Отто в Вену, поскольку только так австрийские патриоты могли рассчитывать на то, что Австрия останется независимой.

Несколькими днями ранее того, как Гитлер ввел войска в Австрию, и послал в Рим телеграмму со словами: «Муссолини, я никогда не забуду того, что ты сегодня для меня сделал», я столкнулся в кафе с Блюменлеви. Он должен был встретиться с лидером австрийских монархистов, неким А., с той целью, чтобы побудить последнего вооружить монархистов, но А. оказался хилым парнем, и оказался не в состоянии это сделать. «А я бы это сделал, я – рубака!» - заявил Блюменлеви по-немецки.

Я взглянул на моего знакомого: ожиревшего, страдающего отдышкой старика. «Ну, да...» - были мои мысли.

Теперь, когда с Австрией было покончено, Блюменлеви перебрался в Лондон, уже поджидая кого-то в правительственном учреждении, уже на пути своего превращения в англичанина, размахивая документами по натурализации, и скоро он займется тем, чтобы подначивать британцев идти воевать против Германии. По всей вероятности, нам так или иначе придется на это пойти, но я подумал, размышляя о Блюменлеви, что этим евреям, если хотят воевать с Германией, следовало бы меньше провоцировать других, а больше самим идти добровольцами в армию.

Это одна непредвзято написанная история. Взгляните-ка теперь на эту.

В разгар того сентябрьского кризиса я находится в бюро газеты в Будапеште и разговаривал с молодым еврейским журналистом:
- Я за войну, - громко заявил он. – Это как раз тот момент, когда нужно остановить Германию.
- Ты за войну? - удивился я. - Но что ты будешь делать на войне?
- О! – сказал он беспечно. – Я намерен ее пережить.
- Но какой смысл взывать к войне, если ты не собираешься воевать? – спросил я.
- А что я могу сделать? – сказал он. – Я венгерский подданный, что подразумевает войну на стороне Германии.
- А почему бы не поехать в республиканскую Испанию и воевать там? – ответил я. – Или в Чехословакию, воевать вместе с чехами?
- Это было бы сложно, - суетливо сказал он.
Этот еврей также думал о войне между неевреями, надеясь истребить таким образом антисемитизм.

Взгляните на эту картину.

То лето было насыщено событиями, и дни его были налиты тревогой. Однажды я сидел в пражском кафе и ко мне подошла еврейка, которую я знал еще с Вены. Она всегда подчеркивала свой австрийский патриотизм и свою любовь к Вене. Еврейка была дочерью, как она неоднократно бы рассказала вам, офицера старой имперской австрийской армии, и она жаждала, чтобы кайзер снова взял бразды правления страной в свои руки.

Тогда она подошла и села возле меня. «Вы тоскуете по Австрии?» - сказала она. «Да, я тоскую, - ответил я. – И так будет всегда». «А я не скучаю, - промолвила она весело. – Даже ни капельки. Я ее ненавижу. У меня к ней не осталось никаких чувств. Я чувствую себя возрожденной и свободной от Австрии».

Я обдумал то, о чем она сказала. И мог совершенно понять то, что чувствовала эта еврейка. И, тем не менее, если бы я, англичанин и нееврей, был рожден в Австрии и был неевреем, то улетая бы из Австрии с приходом Гитлера по тем или иным причинам, я бы, несмотря ни на что, любил бы и страдал по Австрии до конца своих дней.

В этом и есть разница: глубокая, вечная, неискоренимая.

Вот это три портрета, «написанные» в 1938 году. Я бы мог показать вам сотни подобных.

Я принадлежу к тем невежам, которые причисляют верность к главным человеческим ценностям, и я не забыл евреев, которых я знал, будучи в британской армии, в годы войны. С теми евреями, живущими в Англии уже долгое время, было все в порядке; но великое множество новых еврейских иммигрантов, которые прибывают сегодня, представляют для нас смертельную опасность.

Я, со всем моим страхом перед Национальным Социализмом и благоговейным ужасом перед Германией в лапах Национального Социализма, скажу несколько жестких слов по поводу евреев. Я наблюдаю за ними и изучаю их поведение повсюду в Европе уже много лет и знаю предмет моего исследования.

В Англии есть мода притворяться в полном непонимании прогрессивных движений в Европе, чтобы ограничить влияние евреев. Такая позиция по отношению к еврееям является, подобно кораблю с отрезанным якорем, нелепой. Евреи с их нескончаемыми требованиями к нам быть человечными, и в том, что, якобы, англичане, вечно загораживаются щитом самодовольства от всего, что, по их мнению, неправильно и нуждается в изменениях... как может быть иностранец прав, говоря, что мы вероломные или высокомерные, или находящиеся во власти классовых предрассудков, или бесчеловечные, когда мы обладаем этими чувствами терпимости и великодушия к евреям? Нам может быть совершенно безразлично то, что испанских женщин и детей разрывают на куски немецкие и итальянские бомбы. Но вызывает отвращение то, как относятся евреи к нашей бритаской любви и честному поведению.

Для нас, как говорят эти люди, еврейской проблемы не существует. Для них, облагодетельствованных последователей идеи «оставь все на усмотрение Господнее», когда на их мозоль еврейской проблемы не наступают , также нет этой старой проблемы. Это где-то там существуют трущобы еврейской проблемы, услышав о которых вы чувствуете, порой, великое негодование. Это проблема заброшенных территорий? Нет, это бесхозные территории. Это немецкая проблема? Нет, это Германия.

Еврейская проблема существует. Как существуют проблема трущоб и немецкая проблема, которые, если оставить их без внимания, уничтожат вас.

Я написал несколько случайных заметок о евреях в «Ярмарке Безумия». По причине того, что многие люди то ли не смогли понять, то ли не приняли вещей, о которых я сказал тогда, на этот раз я намереваюсь выразиться предельно ясно.

О моем антисемитизме осуждающе написали одна британская и две американские газеты. Если вы начнете обсуждать еврейский вопрос, то тут же со всех сторон раздастся тяфканье - «антисемит», часто это будет доноситься от людей, у которых нет ничего, кроме слабого представления по этому поводу, но это похоже на заезженные выражения типа того, что англичане всегда играют в крикет, поэтому не задавай вопросов и играй по правилам, сэр.

Я получил письмо от читателя из Палестины, который сказал: «Вы написали хорошую книгу, если не принимать во внимание вашей потрясающей невоспитанности и бесчувственного отношениям к евреям». Это не подействовало на меня убедительно, потому что многие люди высказали похожие мнения по поводу «Ярмарки Безумия». Коммунисты признали книгу хорошей, кроме той ее части, где написано о Советской России, фашистам она понравилась, за исключением заметок о Германии и Италии, Гильдия старых школьных галстуков сочла, что это могла бы быть хорошая книга, если бы не намеки по поводу публичной школьной системы в Англии, а литературные критики журналов, главным образом посвященных публикованию статей о распродаже женского нижнего белья, написали, что в моем труде «чувствуется печальная тенденция к левым идеям». Близкая связь между производством и продажей ночных женских сорочек и патриотизмом, стоянием насмерть, будучи прижатым к стенке, лозунгами «Красных - в преисподнюю» и «Возрождение со старым добрым флагом Блимпери!» являются вещами, которые мне стоит однажды исследовать.

Я получил два письма, которые заставили меня действительно глубоко и системно поразмыслить о евреях, потребовали от меня все мои знания, чувства и убеждения в отношении них, чтобы внимательно присмотреться к евреям, тщательно исследовать их на предмет микробов предубеждения или невежества. Я остался доволен своим продолжительным исследованием. И решил, что включу эти письма в свою рукопись, когда снова придет время писать о евреях.


Первое письмо пришло от молодого американского еврея и содержало просьбу о предоставлении информации. С большим интересом он дважды перечитал «Ярмарку Безумия», после чего, по его словам, его голову наводнили вопросы о евреях, ответы на которые он не смог найти самостоятельно, и поэтому этот еврей, довольно трогательно, ждал их от меня. Что же я действительно думаю о евреях? На мой взгляд, их проблемы в некой степени были сделаны их же еврейскими руками. Верил ли я в это? Этот молодой еврей полагал, что евреи были просто повержены. Что касается его самого, то он абсолютно утратил ощущение еврейской сплоченности.

Я думаю точно также. Но я не верю, что где-либо на свете существует еврей, который бы полностью утратил чувство еврейского единения. Может быть, многие из них этого бы и хотели, но ни у кого не получилось.

Второе письмо пришло от еврейки из Южной Африки. Она писала о глубоком потрясении, которое получила, читая «Ярмарку Безумия». До самого последнего слова она писала, что верит в то, что Англия заставила ее работать, но теперь «сильная рука, которую Англия использовала для управления миром, ослабла под маками на полях Фландрии». Но моя книга утешила ее в этой душевной лихорадке, которую испытывают сегодня так много людей: по ее словам это было похоже на выстрел чего-то высшего, великолепного, доблестного и ужасного. Потом она спросила: «Вы неоднократно пишете о своих еврейских «знакомых». Неужели у вас никогда не было еврейского друга? Какое у вас отношение к евреям? Вы испытываете к ним жалость?»

Помогут ли они нам заново превратить Англию в сильную и хорошо оснащенную страну мастеров, фермеров и моряков? Выступят ли они в поддержку дешевых, грубых рабочих тельняшек, означающих логически вытекающий отсюда труд в поте лица (если у вас достаточно энергии, то поезжайте в Ист-Энд и посетите людей, которые кроят и шьют те одежды) и дешевую рыбу с картофелем во фритюре вместо цветастых вавилонских храмов кинематографа, вместо ваших проклятых шикарных девиц, вместо дрянной бижутерии, вместо иллюзорных мраморных залов?

Но это другой вопрос. Ни один игральный автомат не сможет ответить на этот вопрос быстрее, чем я на него отвечу. Я знаю ответ.

«Какое у вас отношение к евреям? Вы испытываете к ним жалость?»

Мой ответ: «А какое у вас отношение к неевреям?»

Мой ответ, подобно удару, отбрасывает вас к сути проблемы. Антисемитизм не возник первым, сначала была ненависть к неевреям (назовем ее антихристьянизм). За последние годы вы много слышали о нюрнбергских антиеврейских законах Гитлера, с запретом к смешанным бракам, которые немцы разывают заботой о чистоте расы.

Однажды один интеллигентнейший, культурный и открытый еврей сказал мне в Будапеште следующее: «В конце концов, нюрнбергские законы всего лишь перевод на немецкий язык наших собственных законов Моисея, с их запретом заключения браков с неевреями».

Расовая вражда пошла не от неевреев, а от евреев. Религия последних основана на этом. Эта расовая невменяемость, наличие которой вы определили у немцев, была характерна для евреев на протяжении тысячи лет. Когда евреи придут

к власти, они сделают вражду повседневным занятием; а пока они укрепляют свои позиции в торговле, в одной профессии за другой, и так начинается выживание неевреев. Получилось так, что в Берлине, Вене, Будапеште, Праге, Бухаресте в редакторском составе газет можно теперь редко встретить нееврея, театрами владеют и руководят евреи, представляя еврейских актеров и актрис в еврейских пьесах, которых восхваляют еврейские критики еврейских газет, многие улицы вмещают в себя никакие иные магазины, кроме как еврейские, целые направления розничной торговли монополизированы евреями.

Если вы достаточно хорошо знаете и понимаете эти вещи, то в разговоре с вами, евреи открыто признают это. Они не могут этого отрицать.

В начале всего этого стоял антихристьянизм. Это, а не предательство неевреев предотвратило ассимиляцию евреев. Это то, что встало на их пути превращения в немцев, поляков или итальянцев. Это то, что держит из в сцепке друг с другом как чужеродные общества на иностранной земле, общества, настроенные крайне враждебно по отношению к неевреям.

Это реалии их религии? Хорошо, но это и причина того, что они не могут быть приравнены к нам.

В поверженных странах евреи не использовали огромной власти, которую они получили, для способствования и ускорения процесса ассимиляции. Они использовали такую власть для усиления влияния и богатства евреев, их крепкой взаимной кооперации, для того, чтобы вытеснить неевреев из профессий, торговых дел и иных видов деятельности, и то был ярко выраженный признак того, что ненависть к неевреям в них не изжита. Расовые преграды, которые существовали в отношении евреев, были разрушены, любой путь был свободен; расовые барьеры внутри них самих, по-прежнему, существовали, и это привело к злоупотреблению свободой, жестокие приметы которой отразились в унижении и эксплуатации дешевой рабочей силы, в надругательстве над молодым нееврейским слабым полом, которые стали столь отвратительными чертами повседневной жизни Берлина и Вены, и по сей день видны, как я писал ранее, в Будапеште и Праге.

И это базовое положение дел, к пониманию которого необходимо прийти.

Сокровенное знание о существующей зияющей пропасти между евреями и неевреями, по-видимому, заставляет многих евреев «маскироваться» в защитную окраску, менять свои имена, превосходить своих нееврейских соседей в словесном патриотизме, скрывать тот факт, что они являются евреями. Некоторые из них женятся на неевреях, но доля таких евреев немногочисленна; для большинства евреев такие люди считаются отступниками, которые «заключили брак вне веры». Некоторое, немногочисленное число евреев принимают христьянство, но все равно они остаются евреями.

Я знаю, что в трех столицах Центральной Европы с момента аннексии Австрии крещение евреев, как говорится, встало на поток. Этот шаг был предпринят со всем возможным цинизмом, как деловое предложение, с целью пробраться в страны, которые запретили проживание евреев на своих территориях, «крещение» евреев было организовано для того, чтобы переждать время до того, как волна антисемитизма снова пойдет на убыль. Между собой евреи шутят по этому поводу, а мои знакомые евреи, кто в откровенном разговоре со мной знают, что я понимаю суть всей этой аферы, шутят над этим и со мной. Один еврей, обсуждавший происходящее со мной, рассказал об одном своем знакомом, который обнаружил, что перед получением настоящего свидетельства о крещении, который он уже намеревался купить, должен был прослушать наставления в веру, и, раздосадованный, оборвал искренную речь свещенника следующими словами: «Слушай ты, я верю, во что угодно». Эта история считалась очень забавной и вызвала бурю смеха за столом. В одной из столиц, о которых я говорю, летом 1938 года в Англиканской церкви были крещены несколько сотен евреев, которые обманом поменяли даты на свидетельствах о крещении для того, чтобы факт такого массового «обращения в веру» был не столь очевиден. Новообращенные по обыкновению своему снова переходят в иудейскую веру, как только проходит волна антисемитизма.

Эти крещеные евреи, не имеющие и доли веры в христьянство, вступают в сообщества «неарийских христьян», к чему постоянно взывают ваши руководители цекви.

Другой стороной процедуры, помогающей евреям приспособится к возникшей ситуации, стала индустрия продажных браков. Все английские читатели видели информацию о том, как иностранные еврейки платили гражданам других стран за приобретение ими другого гражданства, обладание которым позволяет преодолеть все иммиграционные запреты и деловые ограничения. Самым желанным паспортом – подчеркиваю, что паспортом, а не национальностью или мужем, является британский. Один еврей в Праге рассказал мне, что любой молодой англичанин может заработать миллион крон, женившись на еврейке отсюда. Его сосед по столу добавил к этому свой комментарий: «И такой англичанин не обязательно должен быть молодым», что вызвало бурю смеха.

Пока я пишу, одна пражская газета, которая специализируется на брачных объявлениях, каждый день получает огромный доход, публикую объявления эмигрирующих евреев с готовыми документами и предложениями обзавестись женой, если у нее есть достаточное приданое; объявления евреек, которые ищут иностранца или готового к отъезду эмигранта в качестве мужа, предлагая им хорошую финансовую поддержку; или объявления иностранцев с предложениями жениться на еврейках и продать им преимущества от приобретения другого гражданства по высокой цене. Вот примеры таких объявлений: «Американец готов жениться на еврейке», «Ищу еврейскую жену (не старше 24 лет, с солидным приданым) для брата, эмигрирующего в Южную Америку», «Приличный югослав предлагает брак с благоприятными возможностями», «Безупречный англичанин предлагает дать свою фамилию еврейке».

Ни один еврей не ошибется в человеке, с которым имеет дело. Он мгновенно знает, кто есть его оппонент – еврей или нееврей. И это первый вопрос, возникающий в голове у еврея.

А многие ли неевреи знают, когда имеют отношения с евреем? Как часто вам приходится слышать: «А он правда еврей? Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Он не похож на еврея».

С момента рождения и в процессе воспитания в семейном кругу у еврея формируется твердое представление о неевреях как о людях, которые глупее их, и которые могут быть использованы для приобретели евреями различных возможностей и преимуществ.

И это есть основа враждебного отношения евреев, сила которого в том, что неевреи, в массе своей, не осознают его существования. Все способы защитной «маскировки» евреев используются для того, чтобы такое отношение укрепилось и усилилось. Вне семейного круга еврей представляется дружелюбным, приятным гражданином-собратом. Но это не от чистого сердца, в его глазах отсутствует искренность, если вы присмотритесь к ним повнимательней. Для еврея вы - человек, которого ему нужно превзойти умственно, которого надо победить как потенциального врага. Основы лжи заключены в его религии. Замечательно, если обе стороны будут понимать это по ходу общения. Но такое отношение делает объединение невозможным.

Существует две абсолютно враждебные друг другу школы еврейской мысли. Одна из них ратует за ассимиляцию, за преодоление той зияющей пропасти, которая установлена еврейской верой, за устройство жизни среди христьянского общества, с его различными нациями, и за то, чтобы перенять их стиль жизни и присущие черты.

Если взять, к примеру, молодую и крепкую нацию, как Сербия, и пригласить ограниченное число таких евреев для проживания в ней, то это будет великолепно функционировать. Сербы были слишком мужественный народ, чтобы евреи смогли установить свое повсеместное влияние на них, и среди сербов было немного евреев. Но при большом наплыве евреев, при наличии военных обстоятельств или антисемитского движения в любой другой стране - проблем не избежать.

Другая еврейская школа выступает за правду такой, какая она есть, то есть евреи есть евреи и ассимиляция невозможна; представители этой школы ратуют за установление национального еврейского государства на определенной территории, гражданами которого должны быть все евреи.

На мой взгляд, это будет решением проблемы и должно быть сделано, чего бы это ни стоило. Тогда граждане других стран будут знать, с кем они имеют дело и чего можно ожидать от гражданина того иностранного государства. Это положит конец бесконечным перемещениям евреев через границы, постоянной смене языка общения, национальности, профессиональной принадлежности, не в пример сегодняшней ситуации, когда сегодня еврей - немец, завтра - австриец, послезавтра - венгр, а на следующей неделе - анличанин, заявляющий о своем привилегированном месте на земле, которое не имеет больше ни одна раса или религия, вознося на словах страну, в которой еврею приключилось на данный момент проживать, и одновременно работая не покладая рук для разжигания войны против антисемитского государства, которое ему пришлось покинуть.

Здесь снова лейтмотивом звучит основная идея о глупом Христосе, о дурном нееврее, который может быть поставлен в ситуацию войны против другого нееврея в целях искоренения антисемитизма. Организованное международное еврейство должно, хотя бы ради одного чувства собственного достоинства, положить этому конец. Протестуйте и боритесь против антисемитизма столько, сколько вам угодно, но не ожидайте, что государства пойдут друг на друга войной по этому случаю.

Я провел много лет в Германии, как до, так и после прихода Гитлера к власти, и тогда была возможность изучить евреев в пору расцвета их влияния. Они, по-прежнему, практически не допускались на службу в армию, но за исключением этого, могли поступать на любые должности в Германии. Этот период открытых свободы и возможностей, который начался в 18-м столетии, достиг своего пика. Любая дверь была открыта.

И как евреи использовали эту свободу? Работали на благо Германии? Из того, что я наблюдал – не думаю. Ни один человек не был против них, но евреи использовали это для того, чтобы увеличить и укрепить еврейскую власть и финансовое могущество в ущерб нееврейскому обществу.

Евреи не умнее неевреев, если под умом понимать добро, которое творится трудом. Они безжалостно использовали чувства простых неевреев, сначала для того, чтобы встать на ноги в конкретных торговых делах или занятиях, а затем вытеснили оттуда неевреев. Для моего первого примера я выбрал журналистскую деятельность, поскольку я имею определенное понятие об этом деле.

Это ложь, что евреи являются лучшими журналистами, чем неевреи. Они заняли все должности в этих берлинских газетах, потому что их собственниками и редакторами были евреи. Мнение, выраженное в этих газетах, широко распространялось за пределы страны в качестве немецкого взгляда на положение дел. Они представляли исключительно еврейский интерес, еврейское отношение как к зарубежным, так и к внутриполитическим событиям. Если какая-либо страна была настроена дружелюбно к евреям, то они отзывались о ней положительно: а если иное государство выступало против евреев, то они аттаковали его в газетах.

Я помню случай, когда мэр Берлина был замечен в получении взятки от еврейского поставщика. Его жена получила дорогую шубу, кажется, из норки, этот зверек по-немецки называется словом Nerz, и этот скандал разгорелся до беспредельных масштабов, что даже уличные мальчишки кругом пели пародию популярной тогда песни: «Если ты однажды подаришь свое сердце, подари его мне» ('Wenn du einmal dein Herz verschenkst, dann schenk' es mir'). А они пели: «Когда ты даришь норку, подари ее мне» ('Wenn du mal einen Nerz verschenkst, dann schenk' ihn mir'). Помню как еврейские газеты пытались отмыть этот скандал, отводя внимание читателей от того факта, что фирма поставщика была еврейской. Я наблюдал аналогичное поведение со стороны еврейских газет по отношению к бесконечной серии финансовых скандалов и криминальных дел, в которых были замешаны евреи в Берлине и Вене.

В Берлине тех дней еврейские газеты, которые имели своих полных двойников в Вене, Будапеште и Праге, ежедневно предоставляли места на полосах газеты для своих маленьких рекламных колонок с сообщениями о публичных домах, вульгарно и бессовестно, с адресом и номером телефона. В Берлине и Вене сегодня это было остановлено. По поводу Будапешта – я не знаю. В Праге одна из газет продолжает это занятие, в то время как я пишу эти строки. Передо мной открытая газета. И я вижу дюжены объявлений подобного рода:

«Очаровательная молодая француженка желает расположить в своих искуссно обставленных аппартаментах состоятельного господина, посещающего Прагу.
Привлекательная молодая леди приглашает в хорошо мебилированные комнаты.
Искусство тела. Взыскательная молодая леди дает занятия по новой методике ползающей гимнастики».
И так далее, по всем буквам алфавита сводничества.

Что это за журнализм? И это называется «быть умнее нас»? Конечно, можно запросто делать деньги на публикации рекламных объявлений, которые не будут печатать другие газеты, но что, от этого ты становишься лучшим издателем, лучшим газетчиком? Или, все же, менее порядочным?

В Вене в 1937 году было даже возможно прочитать в одной из этих газет объявление о поиске девственницы, цена была равнозначна поезке на море. Объявление содержало следующее:

«Молодой мужчина ищет знакомства с привлекательной молодой девушкой, для которой он станет первым в ее жизни любовником, для совместной поездки на отдых в Италию. Он оплатит все расходы. Три недели сказки! После предлагаю любовную дружбу».

Единственный комментарий, возникший по поводу этого объявления, в Вене того времени представлял из себя мягкое неодобрение: «Это зашло действительно далековато», - выраженное католической Райхпост.

В Берлине в прошлом году большинство театров находилось во владении евреев или сдавалось евреям, большинство ведущих актеров театра и кино были евреями, пьесы исполнялись чаще всего немецкими, австрийскими или венгерскими евреями в постановке еврейских режиссеров, которые получали апплодисменты от еврейских театральных критиков, публикующих свои отзывы в еврейских газетах.

Неужели высший талант евреев объяснял еврейское засилье в театре? На мой взгляд, это не так. Это произошло благодаря протекции, слову, которое открывает любую еврейскую дверь от Гамбурга до Констанцы.

Это система. Если ты еврей, то ты встречаешься с другим евреем. Он оказывает небольшую услугу тебе или ты ему, по обыкновению это нечто слегка необычное по общим стандартам. На основе этой мощной суперорганизации под названием «протекция» с разветвленной и объединенной сетью знакомых и рекомендаций образуются связи, которые переходят любые границы и объединяют весь еврейский мир.

Вы думаете, что высший театральный талант проложил еврейским актерам и актрисам прямую дорогу к ведущим ролям в театрах Берлина, а потом и Вены, когда Гитлер оказался в Германии, а затем к ведущим ролям на лондонских сценах, когда власть Гитлера распространилась и на Австрию? Вы считаете, что нееврейский талант получил бы такой же радушный прием от кинопродюссеров и театральных постановщиков в Лондоне, Париже и Нью-Йорке? Вы полагаете, что это каприз природы, когда евреи из Польши, России, Галиции или Центральной Европы представляют события английской истории на экране, изображают знаменитых деятелей английской истории, британского офицера или принца рода Тюдоров?

Некоторые из случаев просто парадоксальны. Еврей в таком положении имеет огромные преимущества перед неевреем, который сталкивается в жизни с ситуацией, когда не имеет ни единственного друга, когда ему приходится начинать все с чистого листа, для которого даже возможность перейти государственную границу представляется трудным заданием по сравнению с евреев, потому что нееврей не имеет протекции во внешнем мире.

Однажды в Берлине жил некий еврейских журналист, сотрудник одной из тех желтых газетенок с сенсациями. Когда к власти пришел Гитлер, тот еврей переметнулся в Вену и приступил там к работе в аналогичной газетке. Гитлер – в Австрии, и наш знакомый уже пишет в Праге, Гитлер – в Праге, и приятель переезжает в немецкие Судеты.

Даже нельзя представить, чтобы этого человека можно было назвать немцем, австрийцем или чехом. Он был евреем, родившимся в каком-то местечке на земле, некогда принадлежавшей России, которое теперь стало то ли Польшей, то ли Литвой, то ли Истонией, или, Бог его знает, чем еще. А еврей, тем временем, представлял «немецкую позицию» из Берлине, «австрийский взгляд» из Вены, «чешское отношение» из Праги.

Теперь, день изо дня, я наблюдал его в гостинных отелей, участвующим в серьезных конференциях с исполненными лучших побуждений, но плохо информированными англичанами, которые приехали «помочь чехам». Этот еврей ошарашивал их своей душераздирающей историей, грозя покончить собой. То был не лишенный всего беженец, а скользкий пройдоха, всегда хорошо накормленный и прилично одетый, без проблем перемещающийся через границы государств всякий раз, когда что-либо заставляет его менять свое местонахождение.

Таким способом, он один из первых, кто всегда имеет возможность выйти сухим из воды. Не думаю, чтобы те англичане подобным образом представляли себе оказание «помощи чехам», но в течение нескольких недель тот еврей уже был в Лондоне. Одной или двумя неделями позже он писал другому пражскому еврею следующее: «Я отлично провожу время. Сейчас живу в поместье английского лорда, который ко мне очень добр. Если ты желаешь устроить свою жену в Англии, дай мне знать, я могу быстро это устроить. Кроме того, у меня есть отличные выходы на английскую прессу».

Вскоре этот человек будет представлять «английский взгляд на ситуацию в мире», писать о великом негодовании, охватившем англичан по поводу происходящего в Германии. Это просто смешно! Если Англия поощряет вещи подобного рода, тогда это не страна, а сумасшедший дом.

Я присутствовал при прочтении содержания письма, отрывки из которого привел выше. Другой находившийся при этом еврей сказал: «В своем следующем письме ты напишешь, что теперь ты английский лорд, а тот прежний английский лорд выброшен в канаву». За этими словами последовал оглушительный хохот.

Допущение таких людей в Англию является подарком английского правительства, и такой подарок приберегается до того момента, как в данном случае, когда общественное мнение и пресса, независимая от еврейского влияния, может мириться с этим. Уже сейчас строятся всевозможные препятствия любым людям, которые пытаются осветить опасность такой новой еврейской иммиграции для Англии.

Я видел, что подобное происходит в Берлине, Вене, Праге и Будапеште. Как только на имя человека навешивается ярлык антисемитизма, все – почва готова, и кроты начинают свое дело. Теперь это получает название не антисемитизм, а самозащита.

Господин Герберт Меткалф, мировой судья с Олд Стрит, который в рамках компетенции своего суда решал много дел по еврейскимм иммигрантам, в отношении одного сложного судебного дела выразил мнение о том, что тот способ, которым не имеющие гражданства евреи прибыли в Англию, является просто возмутительным, и что при правильной политике они были бы сурово наказаны, по меньшей мере их бы взяли за шиворот и вышвырнули бы из страны, и обязали бы троих из них к шести месяцам принудительных работ за проникновение в страну без разрешения.

Я знаю этот тип евреев, и, по-моему, господин Меткалф совершенно прав. Однако вслед за этим на господина Меткалфа обрушился ураганный огонь обличительных речей и встречных обвинений.

Вы верите в то, что все это потрясение началось из-за врожденной английской человечности, из симпатии к побитой собаке, из любви к «честной игре»? Нет, все это отчасти служит бальзамом на душу англичанина, что является следствием еврейского подстрекательства. Сколько англичан сегодня были бы готовы принять в Англии или английских владениях пять тысяч неевреев, немцев, выступающих против гитлеровского режима, квалифицированных рабочих, доброжелательных и мирных людей и демократов, с их женами и семьями? Но нет, это были красные. Они были не немцами или австрийцами, новые беженцы относились к «красным».

Вы, англичане, знаете как это сложно для англичанина, учитывая обстоятельства, жить без влиятельной семьи, без денег, без связей «старых школьных галстуков», чтобы пробиться через непреступный круг привилегий, предпочтений, семейственности, состояний, классовой ненависти. Посмотрите на своих собратьев-англичан в Дареме, Джарроу, Шордиче, Хокстоне. Сначала сделаете для них что-нибудь доброе...

Будучи в Лондоне последний раз я видел много знакомых лиц, и многие люди, как я узнал, были не в восторге от того, что они видели на улицах, на фотографиях в газетах, в отчетах о криминальных судебных делах.

Если у вас есть глаза, то взгляните на ваш Лондон, величайший город мира, теперь, в 1939 году. Идите, с широко открытыми глазами, от Мраморной Арки до Гайд-Парк-Корнер, по Пиккадили к Лестер-Сквер, вниз по Странду до Флит-Стрит и Собора Святого Павла, от Холборн Виадук назад вдоль Оксфорд-Стрит. Это похоже на то, как если бы в Берлине, Вене, Будапеште, Праге, Неаполе, Париже, Варшаве и Кракове забросили огромный невод и все, что там поймали вывалили здесь, в этом рае позолота, хрома, роскоши и неонового света, где Шекспир однажды смотрел игру своих актеров, где гуляли Милтон и Чосер, откуда Дрэйк и Рэйли отплывали в поисках новых миров, где однажды давным-давно английские мастера делали ворота из хорошо кованного железа и сундуки из отличного дуба, где было время, когда англичане подавали англичанам говядину и пиво, и где теперь англичане сидят в залах, отделанных фальшивым мрамором, едят яйца-пашот и пьют кофе.

Загляните в рестораны Пти Пари, Кляйн Берлин, Маньяна, Хоггенштайн, Позенович, Упский и все другие и посмотрите, кто там ест и кто обслуживает. Прогуляйтесь через гостиные, какое отвратительное слово, дешевых, но изумительных отелей вокруг Пиккадили, Странда и Мраморной арки и посмотрите, люди какого сорта расположились там на подушках диванов.

Возмите свою газету и прочитайте маленькое объявление на первой полосе:

«Официально заявляется, что Игнасио Франсуа Винервальдский направил документы о получении гражданства и, если кто-либо знает о причинах или помехах...»
Или:
«Я, Алоизиус Ибрагим Испаньолович, сообщаю сим, что изменил свое имя на имя Артур Итонхарроу...»

А теперь переверните страницу газеты и взгляните на рубрику «Требуется в связи с обстоятельствами»:
«Три сестры из Вены (еврейки), не желающие быть разделенными, ищут места в английском семействе».

«Молодой немец (беженец) ищет место домашнего учителя».

Если у вас есть знакомые, которые нанимали таких заявителей, спросите их, как долго оставались последние в их подчинении после приезда в Англию, как скоро они оставили свое занятие для того, чтобы организовать свой маленький бизнес, чтобы найти способ перевезти своих сестер и братьев, сыновей и дочерей в Англию?

Ваши газеты, если вы читаете их прилежно и с пониманием, внимательно изучая имена и фотографии, дадут вам отличное представление о вашем Лондоне. Посмотрите на следующие статьи, подборку из «Таймс»:

Сперва эти, о двух молодых англичанах:

Альберт Смит, парень 18 лет, живущий в фургоне в Форест Гейте, вчера был отправлен в тюрьму полицейским судом Уэст Хэм, когда был осужден за кражу одного шиллинга из кассы в магазине Форест Гейта.

В полицейском суде Тэмс Джон Браун 19 лет вчера был признан виновным в краже 10 шилингов у своего работодателя и был приговорен к шести месяцам заключения.

А теперь взгляните на эти факты, которые были напечатаны «Таймс» в том же месяце: Финансовая Акула. Банкрот-голландец отправлен за решетку. Ранее м-р Дамметт, голландец, был судим полицейским судом Боу Стрит, будучи невыплатившим банкротом, и был занят управлением компанией без разрешения суда, который признал его банкротом... В 1935 году он был признан банкротом с задолжностью, составляющей 3,549 фунтов стерлингов и активами в 10 шиллингов 11 пенсов. М-р Дамметт был приговорен к четырем месяцам заключения.
На этот приговор была подана апелляционная жалоба.

Скитание женщин по Европе. Перемещение контрабандой в Британию в бункере корабля. Вчера на Боу Стрит – после прихода Гитлера, как рассказала подсудимая, она искала убежища в Польше, затем переехала в Антверпен, где матрос сказал, что поможет ей добраться до Англии за 10 фунтов стерлингов... На третий день снова пришел тот матрос и сказал: «Теперь вы в безопасности, вы в Лондоне...» Мировой судья сказал, что это одно из тех самых несчастных дел. Он бы мог выдать постановление о депортации, но шансы того, что это будет сделано, ничтожны. Поэтому был наложен номинальный штраф в 10 шиллингов.

Заключены под стражу иностранные преступники. Три иностранца, двое мужчин и одна женщина, были осуждены вчера на Боу Стрит за высадку в стране без согласия иммиграционного чиновника. (Я должен вам объяснить, что это означает: они переместились на территорию страны контрабандой, и только некоторые из таких людей бывают пойманы). Они были ...,русским, ..., русским, ... перуанкой. Инспектор-детектив Масл из «Летучего отряда» сообщил, что он заметил и арестовал обвиняемых в Лаймхаузе. Осужденная женщина... сказала ему, что она прибыла из Лондона часом ранее, и сошла на территорию Англии в порту, названия которого она не знает. Она заплатила греческому моряку пять фунтов стерлингов и оказалась на борту судна, название которого она также не знает. ... была дважды осуждена в этой стране и получила постановление о депортации, в то время в 1934 году она был осуждена в Детройте, США... информация о судимости в этой стране не была представлена, однако берлинская полиция заявила, что это женщина была известна парижской полиции под другим именем... Задержанный мужчина имел судимости 1911 года в Дрездене, Вене, Варшаве, Милане, Копенгагене и Цюрихе. Он был выслан из Дании и Италии, а также подлежал депортации из Британии. Инспектор-детектив Масл назвал осужденных «бандой опасных международных преступников». Затем детектив заявил, что только что получил телеграмму из парижской полиции, которая идентифицировала женщину по имени ... по отпечаткам пальцев, и то, что в 1934 году она была осуждена в Париже за воровство.

И это все - за несколько недель. Полицейская агентура выловила нескольких мелких рыбешек, «плавающих на мелководье» в районе Лондона. А теперь, для примера, прогуляйтесь по Уэст-Энду с открытыми глазами и посмотрите, что из себя представляет Лондон. Когда я иногда бываю там, мне кажется, что я снова нахожусь на Кюрфюрстендамме, на Кэрнтнерштрассе, на Андрасси Утце и на Венчеслав Платце. И здесь они теперь проживают, праздные и бездеятельные, но со сверкающими бриллиантами на их коротких пальцах, занимая все самые удобные места в гостиных дешевых отелей, читая газеты на полдюжине языков, эти распространяющие заразу шайки, с их наманикюренными руками, с их вечно блуждающим взглядом, набриолинеными волосами, в опрятных костюмчиках, со своими агрессивными манерами, которые я наблюдал на главных улицах и в кафе полдюжены столиц.

Впервые это бросилось мне в глаза когда я приехал в Лондон после аннексии Австрии. Я не был в городе много лет, не считая моих возвращений на день или два, и теперь я был потрясен произошедшими переменами к худшему. Похоже, что Лондон собрал отбросы человечества из половины Европы. Тогда я начал пристально изучать публикации книжных киосков, людей в дешевых, но ярких отелях, в ресторанах района Пиккадили, в кинотеатрах, на вечеринках «приходи со своей бутылкой», в массажно-маникюрных салонах, в газетах и на толстых латунных листах ради вещей, которые я должен был понять.

Эти люди являются отстоями эмиграции. Наша полиция, насколько я могу судить, не может их выставить восвояси. Они приезжают снова и снова, и когда их арестовывают на Уайтчепел Хай Стрит они оказывают отчаянное сопротивления, говоря, что они только прибыли, в действительности не имеют понятия как добирались сюда и имеют совершенно добрые намерения жить в Англии, а потом получают несколько недель заключения и постановления о депортации, а через шесть месяцев они снова в Англии. Потому что находят греческого моряка - преступника без единого пенса в кармане.

Почти каждый день сегодня вы можете прочитать в ваших газетах следующие новости:

«Немецкие беженцы в страхе. Немецкий дантист, ..., который контрабандой пробрался в Англию на моторной лодке из Франции, заявил вчера, что он жил в страхе и просил не высылать его назад в Германию. Констабль Смит из отдела по делам иностранцев заявил, что тот заплатил какому-то человеку во Франции
500 франков для того, чтобы тот переправил его в Англию.

Заключенный беженец; по его просьбе газета не публикует его имя. Продавец часов, ..., описанный как не имеющий национальности, вчара на Боу Стрит был обвинен в незаконном пребывании в Англии, то есть без разрешения иммиграционных властей. Констабль полиции Браун из отдела по делам иностранцев заявил, что тот человек прибыл в Англию в понедельник, тайно проникнув на борт корабля».


Если вы присмотритесь к этим новостям повнимательней, а их обычно печатают в неприметных уголках газет, то вы увидите, что имена должностных лиц, ведущих защиту таких людей, являются преимущественно еврейскими. В судах участвуют еврейские чиновники в области социального обеспечения. Любой мировой судья, выражающий беспокойство по поводу происходящего зла, обречен быть пригвожденным к позорному столбу в прессе и в Парламенте. Что в конечном итоге случается с такими людьми, никто не знает. Вы обычно читаете, что «вопрос о депортации будет тщательно рассмотрен властями» или «было вынесено постановление о депортации». По моему глубокому убеждению, большинство этих нелегальных иммигрантов остаются на территории Англии, в доказательство этому, просто оглядитесь вокруг.

До тех пор, пока у вас будет неизменное число евреев, и ограниченное законом право для получения ими доступа к неограниченной власти, в любой стране вы можете со временем дать евреев почувствовать себя достаточно уютно в такой стране, и различие не будет иметь значения.

Но, как только вы уберете ограничения, откроете перед ними каждую дверь, ослабите для себя меры предосторожности и допустите неограниченную иммиграцию, то начнутся проблемы.

Вы находились в такой обстановке дел перед войной; после войны все осталось по-прежнему; и все это стало основанием для сегодняшних проблем. Если бы вы смогли упрочить положение евреев в мире в границах, в которых они сейчас живут; и одновременно создавать ограничения против непомерного захвата ими богатства и власти, так как евреи в благоденствии являются такими же жестокими, как и немцы, - то все было бы хорошо. Но вы не можете, потому что огромные потоки миграции, вздымающиеся туда-сюда, и в Англии вам следует быстро, насколько это возможно, построить ограничения против формирования уже другого привилегированного класса.

Это то, во что превратятся евреи, если получат полную свободу. Держась друг за друга с этим крепким чувством соучастия, они представляют из себя компактное и отлично огранизованное меньшинство внутри общества, работающие в четком режиме, подобно часового механизма. Я не имею ввиду, что это заговор; поскольку это зависит от того, что вы называете заговором. Вероятно, это просто ощущения общей сопричастности к жизни друг друга, а также то, что это верный путь достичь желаемых результатов путем тесного взаимного участия.

Но не забывайте, что овладение богатством, мировыми ценностями и в результате этого властью, является для еврея знаком божественной благосклонности, тем, что наделяет его уважением со стороны собратьев-евреев. Большинством из нас богатый человек, если говорит напрямоту, рассматривается как существо презренное. Он, согласно людям его уровня, также держит нас в подчинении; мы работаем на него, платим ему данью, но не уважением. Напротив, для бедного еврея очень богатый еврей служит объектом пиетета и восхищения.

Я писал, что евреи, если вы даете им полное равноправие, используют его для того, чтобы стать привилегированной группой, а не равными. Маленьким примером этой системы в работе может служить случай, когда еврей, едва переехав на Харлей Стрит, попросил своего приятеля-еврея из Берлина написать уважаемой английской пациентке письмо с предостережением в отношении английских докторов. Вот так и начинается вытеснение, в этом случае, из профессиональной сфере. Представьте 1938 год, когда одна великая страна мира притесняет евреев, а Англия создает им условия рая на земле! Вообразите, как бы это работало во время отсутствия антисемитских настроений, и как это происходило в Германии до того, как взорвалась пороховая бочка антисемитизма. Евреи, где же чувство благодарности к стране, которая дала вам прибежище?

Я знаю газету в одной столице Центральной Европы, где весь редакторский штат состоял из евреев, за исключением печатников, упаковщиков, наборщиков, грузчиков, водителей и подручных неевреев. Когда начала надвигаться туча антисемитизма, был назначен новый редактор – нееврей. Он был одним из тех очаровательных венгров, то есть он был хорватом или словеном, или рутеном, или немцем, или кем-либо еще по происхождению, но он был великим венгерским патриотом и христьянином. Отлично понимая евреев, он сказал: все неевреи-венгры так думают, и поэтому евреи в Венгрии сильнее, чем где бы то ни было.

С обаятельной улыбкой он сказал мне, что отлично понимал, почему он был назначен на эту должность – чтобы быть витринным гоем. Когда светит солнце и переделывают витрину, то того манекена заменяют, это так старомодно. Но почему в еврейских газетах были наняты только еврейские журналисты? Неужели, это судьба? Или это был антихристьянизм?

В Берлине, в Вене, как я знал, эта система выдавливания всегда применялась на практике, и делалось это жестоко. На главных артериях городов нееврейский магазин был редкостью. Знаете ли вы, что на Регент Штрассе Берлина, Курфюрстендамме, в забастовке 1938 года еврейские магазины представляли преимущественное большинство, и что в тот день можно было пересчитать по пальцам магазины неевреев, которые не подверглись погромам? В некоторых сферах торговли, например, в торговле одеждой, изделиями из кожи, меха, в торговле золотом и украшениями, в торговле углем – существовала еврейская монополия; в Вене христьянин, которых пытался вступить в мир еврейской торговли, имел на успех столько же шансов, как и Генерал Людендорф на собрании франкомасонов.

Когда приходят трудные времена, продолжает действовать их великолепная система предоставления рекомендаций. Если вопрос касается оказания поддержки среди евреев, то пределов здесь не существует. Устройство еврейского ума работает на то, чтобы вызвать симпатию, заручиться поддержкой христьян. Предоставление малейшей услуги является почвой, в которую высаживают семя протекции, и как только оно даст корни, росток улучшений начинает устремлять вверх, с евреев на его верхушке.

Венгрия, в частности - хороший пример страны, порождающей еврея, который является добрым венгром сегодня, добрым англичанином завтра, добрым немцем на следующей неделе, добрым китайцем в следующем месяце; Венгрия, на мой взгляд, представляет сегодня лучший пример страны, где еврей с помощью огранизованного выдавливания нееврейских соперников, восходит на вершины влияния и приобретает богатства, совершенно не соответствующие его достоинствам.

Венгрия создает классический пример еврея подобного типа, например, еврей по имени Требиш Линкольн. Подумайте о Требише Линкольне. Он был рожден евреем, в Венгрии. Его родители приехали из Польши или России или, Бог знает откуда еще, - то есть «черт его знает, откуда», согласно венгерской поговорке. Вы, если бы писали статьи для английских газет, справедливо указали ли бы, что «был рожден венгром».

На раннем этапе взрослого возраста, если я точно помню, он был священником в одной из христьянских конфессий в Канаде, я думаю! Вот вам и «неарийский христьянин»! Некоторое время спустя он произвел неизгладимое впечатление на добродушных квакеров в Англии. Чуть позднее он уже был добрым британским патриотом, членом Палаты Общин.

Прошло еще несколько лет, разразилась Мировая война, и Требиш Линкольн был шпионом в пользу Германии, стране, которой он не был верен. Но к какой стране он испытывал преданность? Если бы и была такая страна, то я бы сказал, к Англии. Но в нем не было чувства верности.

Исчезновение на несколько лет, и затем в Германии появляется Капп Путш, первая националистическая тайная организация, созданная для свержения либерально-демократического режима, которая была так добра к евреям, восстановила в правах больших предпринимателей, крупных землевладельцев, монархистов, милитаристов, утвердила их на властные посты Германии. Кто был главной фигурой этого кратковременного перехвата власти? Требиш Линкольн, который был теперь рьяным немецким патриотом. Среди других сторонников режима был довольно неизвестный человек, некий Адольф Гитлер. Требиш Линкольн на стороне антисемитов? Конечно, он же христьянин.

Позвольте мне прервать историю о Требише Линкольне на некоторое время и сказать, что когда после своего короткого правления разбитые отряды Каппы отступали через Бранденбургские Ворота на улице Унтер ден Линден они открыли огонь по толпе, где были убиты и ранены многие. Сделали они это, видимо, от избытка душевной доброты, и многие из отступающий, пользуясь сумятицей, бежали, и я видел фотографию этого происшествия, которую не забуду никогда.

На переднем плане фотографии изображена пожилая женщина с ребенком, а фоном им служат бегущие, падающие или лежащие ничком люди. Ребенок прячется в юбки женщины. Она крепко держит его, в то время как ее тело находится между ребенком и пулями. Когда вы смотрите на фотографию, вы можете практически слышать дробь пулемета, испуганный плач ребенка, отчаяное биение сердца пожилой женщины. Мадонна с младенцем под дробью пулемета – вот отличная символическая картина для нашей поствоенной Европы. Но никто не потрудился написать ее.

Давайте вернемся к рассказу о Требише Линкольне. Снова проходят несколько лет в забвении и вы слышите, что он в Китае, где идет война. Теперь наш герой – то ли добрый русский большевик, то ли славный китайский националист, я забыл, который из них. Затем, снова несколько лет тишины. И опять появляются новости, что Требиш Линкольн теперь буддистский монах, и позднее почта доставляет фотографии, на которой он запечатлен в маленькой шелковистой шапочке, в шелковой блузе и забавных штанах.

Человек без истины, без чести, без веры, без верности? Нет, вы ошибаетесь. Теперь произошло нечто, что затрагивает душу Требиша Линкольна, где можно найти его преданность. В Англии у него есть сын, и его сын был солдатом в британской армии, и если вы можете опровергнуть это, то, пожалуйста, напишите и расскажите мне об этом, потому что я бы хотел это знать. Сын был осужден за убийство, и была установлена дата приведения приговора в исполнение. В далеком Тибете, или где он там еще находился, Требиш Линкольн об этом узнал. Со скоростью света он пересек полмира, чтобы увидеть сына перед смертью. В этом заключалась его единственная преданность: преданность еврейской семье. Он прибыл в Саутгемптом, я полагаю, за несколько часов до исполнения приговора. Ему не позволили сойти на английский берег. И он снова отчалил, продолжая свое бесконечное путешествие...

Вот это типаж! Я иногда мечтаю об обладании другим способом передачи мысли, нежели слова, эти бледные и пустые звуки и символы. Я бы хотел рассказывать истории в кислоте, в яде, в купоросе, в огне и сере, истории, которые бы оставляли рубцы и подпалины, и скручивали бы страницы по мере того, как вы их читаете.

Если вы широко откроете двери возможностей перед евреем подобного типа, то вы напрашиваетесь на то, чтобы быть лишенными своего дома. Помните, что он использует все способы защитной окраски. Баптизм. Для меня, еврея? Нет, я христьянин, даже христьянский священник. Язык. Неужели мистер Линкольн иностранец? Он же говорит на превосходном английском. Смена имен. Возможно ли то, что мистер Линкольн иностранец и еврей? Он же носитель доброго английского имени, член Парламента, его суждения безукоризненны. Вы сошли с ума. Вам – шах и мат. Свободны.

Для евреев подобного рода ограничений не существует. Если вы сомневаетесь, поразмыслите о Требише Линкольне, во главе антисемитов на Вильгельмштрассе в борьбе за место у кормушки власти. Но я могу представить вам современного двойника Требиша Линкольна, и я не имею ввиду тех прогитлеровских евреев которые, судя по слухам, маршировали по Берлину в ранние дни нацистов с логунгами «Выгоните нас!»

Во время Гитлера у власти, Гитлера - истребителя евреев, проводившего осаду Чехословакии, в Будапеште издавалась газета, практически полностью руководимая евреями. Все евреи этой газеты надеялись на то, что Гитлер потерпит поражение, что Чехословакия, которая была свободным пристанищем для евреев из Германии и Австрии, переживет оккупацию, что Германия будет повержена мирным способом или сломлена войной. Иначе антисемитский Рейх на шаг приблизится к Венгрии, и в скором времени в Венгрии наступит эпоха антисемитизма.

Но вместо потери своих должностей или риска закрытия газеты античехословатским правительством, евреи той газеты писали каждый день омерзительные вещи о Чехословакии, назвали чехов деспотами, негодяями и подонками, восхваляя решимость Германии поставить Чехословакию на колени.

Это непростая проблема.

Венгрия является самым поучительным примером страны в Европе для того, чтобы понять евреев, потому что там они могущественней, чем в любой другой стране, мне известной, и наивный гражанин зарубежья никогда даже и не осознает этого, проводя приятные дни и ночи в Будапеште и думая, что он узнает венгров.

Однажды я сидел на террасе кафе с исключительно умным евреем, наслаждаясь панорамой Будапешта. Он также задумчиво глядел на город. «Как красиво, не правда ли? - сказал он. - Знаете ли, не Вена была раем для евреев...» Я никогда об этом не думал таким образом, но как только он это сказал, я понял, что он был прав.

По словам одного старого венгерского аристократа, которого я цитировал ранее, в Венгрии имеется правящий класс, аристократы и магнаты, которые решили притворяться, что они выше бизнеса и используют евреев по всем вопросам, касающимся купли и продажи, банков и кредитования, расчетов и производства. Поступая таким образом, в то время занимая себя охотой или уютно располагаясь у камина, и в хозяйской манере приказывая цыганам играть для них музыку, они передали страну евреям и сдали собственные позиции хозяев страны перед евреями.

Венгерский народ, люди, которые жили на земле и с земли, большой разницы не заметили. Для них это была всего лишь смена хозяев. Они же остались крестьянским и заводским скотом, но это был период времени, когда ежедневно росло число заводов и печей, в которых ничего не понимали аристократы, и количество магазинов на основе заводов пропорционально увеличивалось, и усиливалась власть евреев, в то время как праздные аристократы с их крикливыми фразами и глупыми поступками, превращались в банкротов и увеличивали свои расходы, одновременно с ростом количества акров еврейских земельных владений.

Это была эпоха машин, и евреи умело заняли нишу между хозяевами поместий и слугами, и вскоре монополизировали все функции, которых никто из вышеуказанных не понимал: высший класс - по причине своих высокомерия и лени, а другие – в силу своих угнетенности, невежества и неволи. Это была золотая пора для евреев, и Венгрия превратиласть, по словам моего еврейского знакомого, в еврейский рай в те полстолетия до наступления Мировой войны.

А затем произошла вещь, о которой вы должны помнить, когда читаете этот скорбный плачь: О, что же, что же, случилось с евреями через десять лет? Все они были уничтожены!

Пришел коммунистический режим, практически исключительно еврейский: реакционный режим с кратким, но жестким антиеврейским периодом; а затем – новый этап славного еврейского процветания. Это то, что делает Венгрию столь наглядным примером в изучении еврейской проблемы: это единственная страна в Европе, за исключением Германии, где со времени войны существовал жестокий антисемитизм, когда в период нескольких месяцев все это было забыто и евреи снова почувствовали влияние и комфортность ситуации как и раньше, и остаются такими по сей день, пока снова не собирутся над ними тучи на северо-западе.

Это история. В 1919 году на венгерской земле была объявлено о создании Советской Республики. Правительство состояло из двадцати шести народных комиссаров, восемнадцать из которых были евреями! Евреи имели неограниченную власть в Венгрии, они заняли посты в руководстве, таким образом, евреи в тот период были не просто замаскированным влиятельным сообществом, но открыто правящим классом.

У них был подставное лицо в качестве президента, хороший профессионал-каменщик Александр Гарбай, но ему не нужно было ничего говорить. Это было еврейское венгенское королевство, власть и слава. Аарон Коэн (Бела Кун), Джозеф Погани, Тибор Цамуэлли (Сэмюэлс) и другие авторитарно правили страной и совершали весьма неприглядные поступки. Их пальцы оказывались на курке револьвера также быстро, как это делали Адольф Гитлер или Аль Капоне.

Многие люди озадачены верущей ролью, которые играли евреи в коммунистическом режиме. Как могут евреи, которые любят деньги, выступать за теорию, отрицающую право частной собственности, право на накопление богатства? – спрашивали они себя. Ответ заключается в том, что на вершине всегда есть деньги, и вершина является тем, что привлекает евреев больше денег, - это власть. Венгрия дала евреям все, о чем они только могли мечтать. Один еврей, Людвиг Гатвани, писал:

«Старая Венгрия дала мне все: достаток, безопасность, титул и звание. Передо мной были раскрыты двери всех университетов и академий».

Написавший эти строки был тем, кто поддерживал большевистский режим и впоследствии был отправлен в изгнание.

Румыны выгнали Бела Куна из Венгрии. Он отказался сделать одну вещь, которая бы смогла помочь ему держать народ в своей власти – забрать землю у крупных землевладельцев и поделить ее между безземельными крестьянами. Вместо этого он национализировал всю землю. Идея передать землю в руки крестьян не жила в сердцах тех людей; они были жестокими, как и любые другие тираны. Твердой поступью к власти пришел Адмирал Хорти; быстро был восстановлен старый режим; и Венгрия стала прежней, той, какой она была до мировой войны.

Неминуемо разразилось антиеврейское восстание. Солдаты, огранизованные в импровизированные отряды, буйствовали в стране и повесили некоторых евреев, не всегда выбирая между правыми и виноватыми.

Это был 1919 год. К 1920 году антиеврейские настроения уже пошли на убыль, к 1921 году они исчезли совсем, и евреи вступили в новый период увеличения могучества и благосостояния. Если поразмыслить, то Венгрия знаменательна своим мощным внутренним стержнем и разразившимися страстями.

Сначала, для того, чтобы отмежеваться от красного режима и избежать мщения, которое, казалось, могло обрушиться на виноватых, многие евреи приняли крещение: в 1919 году – 7146 человек; в 1920 году – 1921; а в 1921 году – всего лишь 827 евреев, и в дальнейшем ежегодно крестилось все меньшее количество евреев. Необходимость в защитной окраске отпала. Напротив, стремительно росло число возвращавшихся от христьянства к вере Моисеевой.

Спустя 17 лет, в 1938 году, евреи в Венгрии были состоятельней и могущественней, чем когда-либо ранее. Казалось, что воспоминания о режиме Бела Куна канули влету; антисемитизм, угрожающе грохочущий где-то на северо-западе, был похож на письмо, не доставленное по адресу. На бумаге, по-прежнему, как всегда количественное соотношение евреев ко всему остальному населению было очень небольшим – около 600 тысяч, или 6,5 процентов в целом, включая верующих еврееев, крещеных евреев и евреев наполовину.

В этом вопросе о количестве евреев, цифры дают ложные сведения, и действительная картина Венгрии, представленная на обозрение обывателя, видится совершенно иной. То была картина еврейского превосходства, во многих сферах жизни вне всяких числовых пропорций, которые, я даже смею предположить, были намного существенней, чем в статистических данных. Евреи были... и они есть, сообществом с уровнем благосостояния и власти во много раз превышающими таковые у других групп населения страны.

Они обладали 46 процентами всех производственных предприятий. Руководство компаний, представляющих крупный бизнес, на 70 процентов состояло из евреев. В администрации банковских домов евреи представляли 75-80 процентов; 67,2 процентов частных брокеров и 36 процентов банковских служащих также были евреями. Они даже стали обладателями 11,7 процентов всех земельных угодий в Венгрии, вопреки настойчивому предупреждению лидера сионистов, который много лет назад сказал евреям:

«Вы совершаете роковую ошибку, принимая во владение земельную собственность. Вы уже имеете более чем половину недвижимого имущества в этой стране. Люди не могут долгое время хладнокровно выносить такой захват. Только посредством оружия меньшинство, которое чужеродно этим людям и не привычно исторически, в отличие от старой аристократии, может сохранить все эти богатства в своих руках.

17,6 процентов самых больших состояний находятся в еврейских руках; 34,4 процентов всех докторов – евреи, 49,2 процентов всех юристов, 31,6 процентов всех журналистов – евреи. В Будапеште, столице, где примерно одну четверть или одну треть всего населения составляют евреи, количественное соотношение намного выше. Издательское и печатное дела практически полностью еврейские, все частные театры - еврейские, 40,5 процентов кинотеатров также принадлежат евреям».

Чтобы яснее представить эту картину практически монопольного контроля, возмем советы двадцати ведущих промышленных предприятий Венгрии в 1934-1935 годах. Из 336 имен 235 принадлежат евреям; 290 промышленных гигантов Венгрии находятся под контролем десяти крупнейших банков. Из 319 имен руководителей банков – 223 еврейских имени.

В 1936 году 19 газет в Будапеште наняли 418 редакторов, журналистов и ассистентов; 306 из них были евреями.

А теперь оставим цифры и посмотрим на Будапешт и на розничную торговлю в городе – самый мощный из всех еврейский оплотов. Здесь преобладание евреев видно невооруженным глазом, потому что они за прилавками, а не на заседаниях руководства крупных предприятий. В Будапеште существует очень много улиц, где вы безуспешно будете искать нееврейский магазин. Если вы желаете купить что-либо, вы вынуждены будете приобрести это у еврея.

Контраст между крепким оплотом еврейского общества, все части которого имееют достаточно средств и возможностей для благополучной жизни, и бедностью рабочих с периферии Будапешта, как и крестьян во многих областях страны, поражает и угнетает воображение. Большинство рабочих трудится на евреев и, когда они получают свой конверт со скудной заработной платой, и вручают его своим женам, которые тратят деньги на необходимые товары в еврейских лавках, деньги, соответственно, возвращаются к евреям, словно музыка, которая ходит по кругу и, в конечном итоге, где она оказывается? – в любом случае там, где до нее не добраться рабочему или крестьянину.

Эта новая тирания по-своему сопоставима с жестокостью знати и Церкви в Средние века, но теперь это - деспотизм власти денег, вместо угнетения на основании унаследованных привилегий, и необходимо найти способы избавиться от него, как и от других видов тирании.

На мой взгляд, эта проблема должна быть решена, потому что евреи, с предоставлением им полного равноправия возможностей, используют их для того, чтобы вытеснить других и получить статус привилегированного класса.

Я предлагаю вам отправиться со мной в несколько поездок по венгерским провинциям и посмотреть, как там работает установленная система.

Поедем-ка в Мезекевешд, куда на повозках привозят по воскресеньям туристов, потому что по воскресеньям крестьяне одевают свои лучшие одежды и все идут в церковь, к удовольствию туристов, которые получают ощущение, что они действительно узнают жизнь Венгрии, едят свой обед в ресторане за углом, отделанном в стиле венгерской оперетты, и возвращаются в Будапешт в тех же повозках, и все это дает им примерно такое представление о действительной жизни в Мезекевешде, как Беркели Баттери имеет отношение к старой доброй английской жизни в Битнал Грин.

Но мы поедем в Мезекевешд не в воскресенье, а в субботу во второй половине дня. Крестьяне и селяне заняты работой, и они не одеты в те свои колоритные одежды. Они погружены в свою ежедневную рутину, которая длится с восхода до заката. Они отчаянно бедны. Деньги – редкая вещь в их руках, даже мелкие монеты. Крестьяне почитают себя счастливцами, если у них есть достаточно еды.

Со всех сторон вы увидите эти лица, изборожденные морщинами, появившимися вследствие тяжелого труда, забот и работы в непогоду, их тела деформированы непосильным трудом. Но пройдите немного дальше, на деревенскую площадь, место, где стоит церковь, где расширяется дорога, находятся несколько магазинов, и где женщины сидят рядом с горой тыкв – это главное место встречи деревенских жителей. Если бы Мезекевешд был Лондоном, то эта площадь называлась бы Пиккадили Секас.

Все эти лавки, каждая из них, имеет еврейского хозяина. Это суббота после полудня, и их владельцы не работают. Я также нахожусь на базарной площади: молодые люди, пожилые мужщины и женщины находятся в лавках и ведут разговор.

Если вы отвлечете свое внимание от базарной площади и сосредоточите его на тех молодых мужчинах, то вы увидите Лондон, это будет Паккадили Секас. Они точно такие же евреи, каких вы видите на улицах английской столицы. Они носят аккуратные костюмы, хорошие туфли, новые шляпы на отлично подстриженных головах. Они обеспеченные люди. Это хозяева того далекого маленького городка, с его пыльной, изрезанной колеями дорогой, которую спешно перебегают гуси и по которой туда и обратно следуют телеги с запряженным в них скотом.

Все остальное - церковь, тощие и голодные крестьяне, убогие домишки - только лишь фон. Долгими зимними вечерами при тусклом свете парафиновой лампы крестьянские женщины шьют и вышивают, шьют и вышивают, шьют и вышивают. А за углом, в магазине, сидит хорошо одетый еврейский господин, читая Пести Напло. У него вы можете купить прелестные постельные покрывала и скатерти ручной работы - результат труда тех женщин долгими зимними вечерами, и стоить они будут дорого. А крестьяне продают ему свои работы по низкой цене. В Будапеште много таких магазинов, ими владеют евреи, в которых товары ремесленных промыслов Венгрии украшают витрины, и иностранные туристы останавливаются перед ними в приятном изумлении от увиденной красоты.

В следующий раз, когда вы будете проходить мимо таких магазинов, подумайте о людях, которые создают товары. Попробуйте разыскать кого-нибудь, кто пригласит вас в дома этих людей, чтобы посмотреть на них за работой.

В Челословакии крестьяне продают товары ремесленного производства напрямую покупателю на базарной площади или на улице. А почему этого нет в Венгрии? Это запрещено? Тогда кем и для кого?

Посетите Эстергом, колыбель Венгрии, где первые венгерские короли построили свой дворец на скалистом холме, обозревая Дунай и мост, по которому до недавнего времени можно было попасть в Чехословакию, но теперь территория на той стороне Дуная снова считается венгерской. Пойдите туда также в субботу после полудня, чтобы наблюдать совершенно идентичную картину той, что вы наблюдали на маленькой базарной площади. Возможно, через столетие Эстергом будет великим и богатым, серьезным городом со значительным количеством жителей. Их маленькая базарная площадь превратится в местную Пиккадили Серкас. Площадь эта будет самой важной часть всего Эстергома. Всем будут владеть евреи. Все магазины будут иметь вывести с еврейскими именами, уже готовятся их первые скромные образцы в позолоте, хроме, никеле и с неоновым свечением. Молодые евреи в городской одежде стоят здесь повсюду и разговаривают. Бегают босоногие дворовые мальчишки, выпрашивая дольку арбуза у зеленьщика, а получив ее, сгрызают мякоть так, что можно увидеть, как свет проходит сквозь арбузную корку.

Отправляйтесь в Кецкемет. Это достаточно большой город. Здесь делают тот отличный абрикосовый бренди, который, по словам самих венгров, для них открыл Принц Уельский. В городе также есть центральная площадь, одним из самых больших зданий на которой является синагога. В эту синагогу было вложено много денег. Вокруг площади расположено множество еврейских лавок с яркими вывесками, указывающими на то, кому они принадлежат. А деревня вокруг города отчаянно бедна, и крестьяне закованы в цепи нужды. А из синагоги выходят евреи Кецкемета: важные, хорошо одетые, ведущие эмоциональные разговоры, и все их манеры указывают на то, что они – люди особенные, отдельного сорта.

Поезжайте куда угодно в Венгрии, и в каждом городе, и в каждой большой деревне вы увидите, что самым выдающимся знанием там является синагога, а банки, лавки, кинотеатры, заправки принадлежат евреям.

Поезжайте куда угодно, и вы обнаружите, что в Венгрии практически исчезли народные ремесленники и мастера. Почти невозможно найти народного умельца, который бы создавал свои самобытные работы. Несколько магазинов на деревенской базарной площади являются копией Будапешта в миниатюре – дешевый фарфор, низкопробная, изготовленная промышленным способом бижютерия, чулки из искуственного шелка, безвкусные платья – вот плоды молодой подконтрольной евреям промышленности, которая использует дешевые материалы и ориентируется на невысокий уровень вкуса покупателей.

Однажды я побывал на большой ярмарке на окраине Будапешта и пришел в ужас от того ширпотребного ассортимента дешевых, изготовленных промышленным способом товаров, которые я там увидел. Товары эти бойко скупались крестьянами, приехавшими из провинции. На одном из прилавков еврей продавал коллекцию олеографий христьянского Бога и его его пророков, все они были в позолоченых рамках. Ничего отвратительней этого я не видел. Я искал на этой ярмарке то, что бы я хотел купить, нечто, что бы напоминало мне о Венгрии, той прелестной Венгрии с ее безбрежными полями и крестьянами, работающими на них, а не этой Венгрии, с несвойственными ей низкопробными товарами.

Наконец, я нашел человека, который продавал кувшины, вазы и чашки, которые он сам слепил, обжег и разукрасил. Наконец-то, я нашел что-то настоящее, что-то подлиннное, что-то венгерское. У него были несколько кубков – чаш, которые нельзя поставить на стол, не выпив их содержимого до конца. Они были превосходны. Я купил четыре и теперь жалею, что не купил другие два кубка, что продавал этот человек. Я всегда смотрю на них с удовольствием. Каждый из них стоил шесть пенсов. Но для меня они не имеют цены.

«Еврейский рай», как назвал Венгрию мой еврейский знакомый. Я изучил эту стану и, пожалуй, соглашусь с таким определением. Я не был убежден, что евреи были пользой для Венгрии. Если вы хотите изучить этот вопрос, который весьма актуален на сегодняшний день, поподробнее, но Венгрия – великолепное место, с которого следует начать ознакомление с «еврейской проблемой».

Я был поражен тем, как в Венгрии, в Вене (вплоть до момента, когда туда вошел Гитлер), а позднее в Праге, евреи держались откровенно спокойно. В то время как в Англии, Франции, Америке, да и, в целом, по всему миру кричали о гонениях на евреях, в описанных мною городах, которые ожидали прихода Гитлера со дня на день, евреи вели невозмутимую жинь, ничего не меняя в своем привычном поведении, наслаждались жизнью, положением привилегированного класса в кафе и ресторанах, в отелях, барах и ночных клубах, как привыкли это делать всегда. Это продолжается и сейчас, когда я пишу эти строки в Праге, в ноябре 1938 года. В нескольких милях отсюда сейчас горит синагога. Тысячи евреев, изгнанные взашей из Германии, переместились в Польшу, сотни бежали в Чехословакию. Здесь, Праге, эти евреи едят, смеются и танцуют, как ни в чем не бывало. Из всех общепринятых представлений о евреях самым ложным является то, что их считают трусливыми. О нет, они являются самыми отважными, когда дело касается их собственных интересов. Все это правда, как и то, что они являются людьми, которых сложно остановить.

Многие люди были озадачены тем, что я однажды написал о евреях то, что когда эпоха Гитлер уйдет в небытие, евреи, по-прежнему, будут торговать на Курфюрстендамме и на Кэрнтнерштрассе. Те люди говорили мне, что в некоторых вещах – я прав, но по поводу вышеуказанного я ошибаюсь. Евреи подвергаются гонениям. Но скоро они прекратятся.

Не верьте этому. Если вы полагаете, что это правда, то вы обманываете сами себя. Постарайтесь понять, что основная масса евреев, которые были в Германии, когда Гитлер пришел к власти, находится там и по сей день; поймите, что большинство магазинов на такой большой торговой территории, как Курфюрстендамм, принадлежат евреям, я пишу об этом со знанием того, что вчера все эти магазины были разгромлены (интересно, что по этому поводу думают британские страховые компании?) – и основное количество евреев так и останется в Германии.

Конечно, им придется пережить тяжелые времена, но они останутся и переживут их. Гитлеру следовало жить еще двадцать лет, или около того. Любимой фразов Фюрера были слова о том, что евреи изгнаны из Вены «навсегда», аналогичные игнания евреев «навечно» происходили также в 1422, 1554, 1567, 1573, 1575, 1600, 1614 и 1624 годах. В 1670 году евреи снова были высланы «навсегда». На протяжении 18 и 19 столетий, несмотря на периодические гонения, влияние евреев только увеличивалась. В 1879 году пала последняя крепость – евреям разрешили занимать посты на государственной службе и в университетах. В 1937 году евреев в Вене было больше, чем когда бы то ни было, и их благополучие лишь увеличивалось.

Не думаю, чтобы евреи во имя добра и справедливости использовали те широко раскрытые перед ними двери возможностей, и теперь они переживают период упадка после эпохи доминирования и благополучия, которые им принесла Мировая война. Для них начался новый период ограничений. Никто не может предсказать сегодня, как долго он будет продолжаться и сколько вреда причинит евреям. Но затем снова наступит период послабления, точно так же, как известно, что завтра взойдет солнце.

Что касается моего мнения, то я убежден в одном, и я знаю, что многие евреи по сути согласятся со мной, что это послабление, когда оно наступит, не должно быть использовано, например, для того, чтобы снова превратить в Берлин образца 1933 года. На основании этого, я вижу, что сегодня в Лондоне происходят вещи, предвещающие несчастье и несущие в себе угрозу будущему благополучию.

Евреи должны сыграть свою роль в уничтожении антисемитизма. Сегодня в Лондоне евреи ведут деятельность аналогичную той, что они вели в Берлине. Они покидают Восток для того, чтобы наводнить Запад, затопляя Хэмпстед и Мэйда Уэйл, вытесняя других и выказывая им свое презрение.

Сегодня в Англии почти два миллиона безработных, миллионы англичан живут в условиях, которые следует считать позором для богатейшей страны мира, и это еще не все. Страна похожа на курятник, в который пробралась лиса.

Почему я пишу все эти вещи и почему так подробно? Прежде всего, потому, что я кое-что знаю по этому вопросу и потому что я, человек, который помог словом и делом многим евреем, хочу высказать то, что действительно думаю, когда кто-либо называет меня «антисемитом».

Во-вторых, потому что я верю, что единственный способ уладить этот вечный раздор ко всеобщему удовлетворению, включая евреев, которые не поменяют своей антихристьянской религии, - это основать национальное еврейское государство, и если бы я был Гитлером, я бы это сделал; какой реванш имел бы тот человек, который бы решил еврейскую проблему и положил конец антисемитизму!

В-третьих, потому, я думаю, что если вы не можете иметь ваше еврейское государство, тогда вы должны решительно закрыть свои границы для еще большего количества евреев, и создать все условия ассимиляции тех евреев, которые у вас есть, но в этом случае вам нужно обезопасить себя от диспропорционального захвата ими власти и богатства, путем тех методов, которые установлены в наших законодательных кодексах, например, с помощью борьбы с недобросовестной конкуренцией.

На железнодорожной станции в Праге я наблюдал как беженцы садились в поезд, чтобы двинуться навстречу туманному будущему. Все были мужчинами. Все были немцами, из немецкой части Судетов, территории, которая была аннексирована Гитлером. Они были социалистами и коммунистами, теми, чья жизнь была под угрозой. Их путь лежал в Англию, а затем, сам Бог не скажет, куда.

Их женщины и дети стояли, проливая слезы, на платформе, не зная, когда они снова увидят своих мужей и отцов. Мужчины, крепкие, сильные, немецкие работяги-мужчины, стояли у окна поезда и смотрели на своих родных. Они едва ли вымолвили слова. На их лицах были выражения смирения и уныния. Они просто стояли и смотрели на своих жен и детей, находяшихся на платформе.

Среди них был один еврей. На платформе стояли его мать и сестра, отличавшиеся от женщин рабочего класса тем, что были хорошо одеты. Еврей, единственный из всех этих мужчин, сказал: «Мы снова сюда вернемся», - и произнес он это на всю толпу отчетливо громко. Другие мужчины молчали, не выказывая никаких эмоций; они знали, что больше сюда не возвратятся. Тот еврей снова обратился к своей сестре: «Постарайся выбраться отсюда поскорей». Я удивился тому, что он сказал: какой был в этом смысл, если он снова сюда вернется?

Поезд тронулся. Мужчины у окон молча смотрели на людей на платформе и, единственное, что они делали, так это печально кивали головами. А еврей, высунувшись из окна поезда, громко кричал: «Мы снова сюда вернемся!» Толпа безучастно смотрела на него. Другие мужчины, по-прежнему, молча стояли у своих окон, кивая головами в знак прощания. Еврей же поднял свою руку со сжатым кулаком, как знак рабочего приветствия. В свете ламп на его мизинце блеснул бриллиант.

А теперь вопрос – почему? «Почему?» - справал я себя, возвращаясь от станции. Он же не был одним из тех мужчин, тех работяг, как не принадлежали им ни его кольцо, ни его театральная реплика, ни его мать, ни его сестра. Все они были абсолютно другими, они принадлежали другому обществу. Но тогда почему этот еврей оказался среди них, каковы были его внутренние побуждения?

Я не смог найти ответа на эти вопросы. Он просто был другим.

Hа главную (home)

Читать книгу (read the Book)

Aлфавитный указатель